| |
|
| XII |
Россия присмирела снова,
И пуще царь пошел кутить,
Но искра пламени иного
Уже издавна, может быть,
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
|
| XIII |
У них свои бывали сходки,
Они за чашею вина,
Они за рюмкой русской водки
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
|
|
| XIV |
Витийством резким знамениты,
Сбирались члены сей семьи
У беспокойного Никиты,
У осторожного Ильи.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
|
|
| XV |
Друг Марса, Вакха и Венеры,
Тут Лунин дерзко предлагал
Свои решительные меры
И вдохновенно бормотал.
Читал свои Ноэли Пушкин,
Меланхолический Якушкин,
Казалось, молча обнажал
Цареубийственный кинжал.
Одну Россию в мире виде,
Преследуя свой идеал.
Хромой Тургенев им внимал
И, плети рабства ненавидя,
Предвидел в сей толпе дворян
Освободителей крестьян.
|
|
|
| XVI |
Так было над Невою льдистой,
Но там, где ранее весна
Блестит над Каменкой тенистой
И над холмами Тульчина,
Где Витгенштейновы дружины
Днепром подмытые равнины
И степи Буга облегли,
Дела иные уж пошли.
Там Пестель - для тиранов
И рать . . . . . набирал
Холоднокровный генерал,
И Муравьев, его склоняя,
Исполнен дерзости и сил,
Минуты вспышки торопил.
|
|
| XVII |
Сначала эти заговоры
Между Лафитом и Клико
Лишь были дружеские споры,
И не входила глубоко
В сердца мятежная наука,
Всё это было только скука,
Безделье молодых умов,
Забавы взрослых шалунов,
Казалось . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Узлы к узлам . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И постепенно сетью тайной
Россия. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Наш царь дремал. . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
|
|
