Статьи » Брюсов В.Я. Медный всадник

Анненков предполагает, что "Медный Всадник" составлял вторую половину большой поэмы, задуманной Пушкиным ранее 1833 года и им не конченной. Отрывок из первой половины этой поэмы Анненков видит в "Родословной моего героя". Однако у нас нет оснований принять такое предположение.

Ни в бумагах Пушкина, ни в его письмах до 1833 года нет никаких указаний на задуманную им большую поэму, в которую "Медный Всадник" входил бы как часть. Достаточно веские доводы позволяют думать, что к работе над "Медным Всадником" толкнули Пушкина сатиры Мицкевича, с которыми мог он познакомиться не раньше конца 1832 года. ( См. предыдущую статью. (Примеч. В. Я. Брюсова). ) Если и существовал у Пушкина раньше 1833 года замысел поэмы, имевшей что-то общее с "Медным Всадником", то только в самых общих чертах. Так, в одном из набросков "Вступления" Пушкин говорит, что мысль описать петербургское наводнение 1824 года явилась у него под впечатлением первых рассказов об нем. Пушкин даже намекает, что видел в этом как бы свой долг, - долг поэта перед "печальными сердцами" своих современников:

Что касается "Родословной моего героя", то свидетельство рукописей не оставляет сомнения в ее происхождении. Это - часть "Медного Всадника", выделенная из его состава и обработанная как отдельное целое. В первоначальных набросках "Родословная моего героя" была именно родословной позднейшего "бедного Евгения", но Пушкин скоро убедился, что эти строфы нарушают стройность повести, и исключил их. Позднее он сделал из них самостоятельное произведение, дающее родословную некоторого героя, не героя той или иной повести, но "героя" вообще. Кроме того, "Медный Всадник" - создание настолько законченное, его идея настолько полно выражена, что никак нельзя считать "петербургскую повесть" частью какого-то более обширного целого.

Написан "Медный Всадник" в Болдине, где Пушкин после поездки на Урал провел около полутора месяца, с 1 октября 1833 года по середину ноября. Под одним из первых набросков повести есть помета: "6 октября"; под первым списком всей повести: "30 октября". Таким образом, все создание повести заняло меньше месяца.

Можно, однако, не без вероятности допустить, что мысль написать "Медного Всадника" возникла у Пушкина раньше его приезда в Болдино. Вероятно, и некоторые наброски уже были сделаны в Петербурге, - например те, которые написаны не в тетрадях, а на отдельных листах (таков отрывок "Над Петербургом омраченным..."). У нас есть свидетельство, что по пути на Урал Пушкин думал о наводнении 1824 года. По поводу сильного западного ветра, застигшего его в дороге, он писал жене (21 августа) : "Что было с вами, петербургскими жителями? Не было ли у вас нового наводнения? что, если и это я прогулял? досадно было бы".

Из Болдина Пушкин почти никому, кроме своей жены, не писал. С женой же о своих стихах он говорил только как о доходной статье и притом непременно тоном шутки. Поэтому из болдинских писем Пушкина мы ничего не узнаем о ходе его работы над "петербургской повестью". II октября он сообщал: "Я пишу, я в хлопотах". 21 октября: "Я работаю лениво, через пень колоду валю. Начал многое, но ни к чему нет охоты; бог знает, что со мной делается. Старам стала и умом плохам". 30 октября: "Недавно расписался и уже написал пропасть". 6 ноября: "Я привезу тебе стишков много, но не разглашай этого, а то альманашники заедят меня". Самое заглавие "Медного Всадника" здесь не названо, и общий тон шутки не позволяет отнестись с доверием к признанию Пушкина, будто во время работы над повестью у него "ни к чему не было охоты".

Обращаясь к рукописям, мы видим, что повесть стоила Пушкину громадного труда. Каждый ее отрывок, каждый ее стих, прежде чем облечься в свою окончательную форму, являлся в нескольких - иногда до десяти - видоизменениях. Из первоначальных черновых набросков, где еще недостает многих связующих частей, Пушкиным, в особой тетради, был сделан первый свод всей повести. Этот свод, помеченный "30 октября", является второй редакцией повести, так как в нем многое изменено, сравнительно с первыми набросками. Этот список покрыт новыми поправками. дающими третью редакцию. Она дошла до нас также в собственноручном пушкинском списке, сделанном для представления повести государю. Наконец, уже в этом беловом списке (и притом после запрещения повести "высочайшей цензурой") Пушкиным тоже сделан ряд изменений, целые отрывки выкинуты, многие выражения и целые стихи заменены другими и т. д. Таким образом, ныне печатаемый текст надо считать четвертой редакцией повести.

Чтобы дать понятие о работе, затраченной Пушкиным на "Медного Всадника", достаточно сказать, что начало первой части известно нам в шести, вполне обработанных, редакциях. Уже одна из первых кажется настолько законченным созданием, что почти заставляет жалеть о строгости "взыскательного" художника, опустившего из нее многие черты: