Третья строфа «Памятника» Пушкина по содержанию соответствует первым двум стихам третьей строфы державинского стихотворения:
Слух пройдет обо мне от Белых вод до Черных,
Где Волга, Дон, Нева, с Рифея льет Урал 31. Пушкин заменяет географические имена, названия русских рек и гор (Рифей) более точным перечислением имен различных народов («языков» по-церковнославянски), которые будут знать Пушкина и его поэзию. В связи с этим Пушкин расширяет двустишие Державина до четверостишия, до целой (очень выразительной!) строфы: Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык. Четвертая строфа самая важная по содержанию; смысл ее к тому же толкуется по-разному. Вот почему необходимо особенно внимательно остановиться на ней. В ней поэт говорит о ценности своих произведений, о том, почему же слава его будет такой долговечной (у Горация — для римлян, у Державина — для русских, у Пушкина — для всего человечества). Ценным в своем творчестве Державин считает три элемента: то, что он создал новый вид оды — шутливую по форме32, то, что он написал знаменитое, переведенное тогда же на многие языки стихотворение «Бог», и то, что он не стеснялся критиковать действия высоких лиц и даже царей («Вельможа», «Властителям и судиям»...) :
...Как из безвестности я тем известен стал,
Что первый я дерзнул в забавном русском слоге
О добродетелях Фелицы возгласить,
В сердечной простоте беседовать о боге
И истину царям с улыбкой говорить...
Гораций свое право на славу видел в том, что он первый ввел в римскую поэзию формы и художественные достижения греческой античной поэзии.
Пушкин, как видно по его беловой рукописи, не сразу пришел к окончательному решению этого важнейшего для него (и для нас) вопроса.
Вот первоначальный текст этой строфы «Памятника» в беловой рукописи Пушкина:
И долго буду тем любезен я народу,
Что звуки новые для песен я обрел,
Что вслед Радищеву восславил я свободу.
И милосердие воспел На первое место здесь, как и у Державина33, поставлена чисто литературная, точнее, историко-литературная заслуга, новаторство формы («звуки новые»). Но ведь эта новизна после смерти Пушкина будет интересна только «литературоведам», историкам литературы, а не широкому читателю, да еще разных национальностей.
Задумавшись над тем, какую формулу найти для определения главного достоинства, главной ценности своего творчества, независимо от языка, национальности, Пушкин поставил перед собою трудную задачу: надо было решить, какую сторону из многих, делающих его произведения бессмертными, назвать как главную.
Пушкин назвал очень важное, существенное качество своего творчества — светлый, оптимистический, полный любви и уважения к человечеству характер своей поэзии в целом:
Что чувства добрые я лирой пробуждал 34. Пушкин никогда не думал учить чему-нибудь своих читателей, проповедовать какие-нибудь «моральные нормы»... Пушкинский «Пророк» ничего общего не имеет с лермонтовским «Пророком», который, получив от «вечного судии» дар «всеведенья» и читая в очах людей... «страницы злобы и порока», стал проповедовать любовь и чистую правду35.
Пушкинский «пророк» (то есть поэт) ничего не «провозглашает». Он, преображенный «шестикрылым серафимом», увидел и понял жизнь во всей ее полноте и рассказывает о ней и этими рассказами не учит, а «жжет» сердца людей:
...И обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей...
Общепринятое мнение о том, что лермонтовский «пророк» — развитие и продолжение пушкинского, по-моему, совершенно неверно, и Пушкин никогда не согласился бы с этой трактовкой его стихотворения...
Очень трудно было бы расшифровать формулу Пушкина: «...Что чувства добрые я лирой пробуждал». Потребовалось бы проанализировать всю поэзию Пушкина, чтобы подтвердить, как мне кажется, ясное для каждого серьезного и чуткого читателя впечатление от всего творчества Пушкина в целом — чувства особой глубины, правды и светлости. И дело вовсе не в гениальности Пушкина как поэта. Лермонтов, Баратынский, Тютчев тоже гениальные поэты, но ни об одном из них нельзя сказать, что их творчество вызывает «чувства добрые»...
Хочу напомнить в связи с этой темой слова Белинского в предпоследнем абзаце его одиннадцатой статьи из книги «Сочинения Александра Пушкина».
«...Придет время, когда он будет в России поэтом классическим, по творениям которого будут образовывать и развивать не только эстетическое, но и нравственное чувство...»36
Державин, как уже указано выше, выделяет в своем творчестве три самые важные, с его точки зрения, темы.
| 
