Пушкин  
Александр Сергеевич Пушкин
«Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно;
не уважать оной есть постыдное малодушие.»
О Пушкине
Биография
Хронология
Герб рода Пушкиных
Семья
Галерея
Памятники Пушкину
Поэмы
Евгений Онегин
Стихотворения 1813–1818
Стихотворения 1819–1822
Стихотворения 1823–1827
Стихотворения 1828–1829
Стихотворения 1830–1833
Стихотворения 1834–1836
Хронология поэзии
Стихотворения по алфавиту
Коллективные стихи
Проза
Повести Белкина
Драмы
Сказки
Заметки и афоризмы
Автобиографическая проза
Историческая проза
История Петра
История Пугачева
Письма
Деловые бумаги
Статьи и заметки
Публицистика
Переводы
Статьи о Пушкине
  Бонди С.М. Драматические произведения Пушкина
  Бонди С.М. Поэмы Пушкина
  Бонди С.М. Сказки Пушкина
  Бонди С.М. Историко-литературные опыты Пушкина
  Бонди С.М. «Моцарт и Сальери»
  Бонди С.М. Памятник
  … Часть 1
  … Часть 2
  … Часть 3
… Часть 4
  … Часть 5
  … Примечания
  Брюсов В.Я. Почему должно изучать Пушкина?
  Брюсов В.Я. Медный всадник
  Булгаков С. Жребий Пушкина
  Булгаков С. Моцарт и Сальери
  Даль В.И. Воспоминания о Пушкине
  Достоевский Ф.М. Пушкин
  Мережковский Д. Пушкин
  Бонди С.М. Драматургия Пушкина
  Бонди С.М. Народный стих у Пушкина
  Бонди С.М. Пушкин и русский гекзаметр
  Бонди С.М. Рождение реализма в творчестве Пушкина
  В. Розанов. А.С. Пушкин
  В. Розанов. Кое-что новое о Пушкине
  В. Розанов. О Пушкинской Академии
  Розанов. Пушкин и Лермонтов
  Розанов. Пушкин в поэзии его современников
  Шестов. А.С. Пушкин
  Якубович Д. Пушкин в библиотеке Вольтера
  Устрялов Н.В. Гений веков
  Стефанов О. Мотивы совести и власти в произведениях Пушкина, Софокла и Шекспира
Стихи о Пушкине, Пушкину
Словарь миф. имен
Ссылки
 

Статьи » Бонди С.М. Памятник

Такое восхищение поэзией Бенедиктова и противопоставление его Пушкину свойственно было не только юным будущим писателям и критикам, но и вполне зрелым, серьезным литераторам. Николай Бестужев, декабрист и писатель, сосланный в Сибирь, пишет в одном письме 1836 года: «Каков Бенедиктов? Откуда он взялся со своим зрелым талантом? У него, к счастью нашей настоящей литературы, мыслей побольше, чем у Пушкина, а стихи звучат так же».

Шевырев (о статьях и стихах которого Пушкин всегда отзывался — и в печати и в письмах — самым сочувственным образом) напечатал статью о стихах Бенедиктова, которого он подымает выше всех бывших до того времени поэтов (в том числе, конечно, и Пушкина): «Вдруг сегодня нечаянно является в нашей литературе новый поэт, с высоким порывом неподдельного вдохновения, со стихом могучим и полным, с грациею образов, но что всего важнее: с глубокой мыслью на челе, чувством нравственного целомудрия и даже с некоторым опытом жизни... Совершенно неожиданно раздаются его песни, в такое время, когда мы, погрузясь в мир прозы, уже отчаялись на нашу поэзию... Для форм мы уже много сделали, для мысли еще мало, почти ничего... Одним словом, период стихов и пластицизма уже кончился в нашей литературе сладкозвучною сказкой: пора наступить другому периоду духовному, периоду мысли».

Вяземский, считавшийся другом Пушкина, оказывается, тоже был восхищен поэзией Бенедиктова как чем-то новым, оживившим «пустыню нашей словесности». Это говорится о 30-х годах, в эпоху расцвета глубокого пушкинского творчества, творчества Баратынского!.. В письме к А. О. Смирновой (в 1835 г.) Вяземский говорит: «...Вам было бы приятно познакомиться с Бенедиктовым. Это живой и освежительный источник, пробившийся в пустыне нашей словесности, в такое время, когда можно были наименее ожидать того...»

Драма Кукольника также оценивалась выше пьес Пушкина — даже таким, казалось бы, понимающим литературу человеком, как Кюхельбекер, товарищем Пушкина еще со школьных дней. В своем дневнике (в ссылке, в Сибири) он писал: «По утру прочел в третий раз «Торквато Тассо» Кукольника. Это лучшее создание нашего молодого поэта. Первый акт и начало второго так хороши, что на нашем языке я ничего подобного не знаю: они достойны Шиллера, могут смело выдержать сравнение с лучшими сценами германского трагика... «Торквато Тассо» Кукольника лучшая трагедия на русском языке, не исключая и «Годунова» Пушкина, который, нет сомнения — гораздо умнее и зрелее, гораздо более обдуман, мужественнее и сильнее в создании, но зато холоден, слишком отзывается подражанием Шекспиру и слишком чужд того самозабвения, без которого нет истинной поэзии».

Даже без сопоставления с другими, молодыми, модными писателями творчество зрелого Пушкина, его поэзия 1830-х годов не очень высоко оценивалась людьми, которые связаны были с Пушкиным близким знакомством, дружбой...

В письме Софьи Николаевны Карамзиной (дочери историка) к ее брату Андрею19 24 июля 1836 года мы читаем: «Вышел второй номер «Современника». Говорят, что он бледен и в нем нет ни одной строчки Пушкина (которого разбранил ужасно и справедливо Булгарин как светило, в полдень угасшее. Тяжко сознавать, что какой-то Булгарин, стремясь излить свой яд на Пушкина, не может ничем более уязвить его, как говоря правду!»).

Баратынский, которого Пушкин так высоко ценил и ставил наравне с Жуковским и выше Батюшкова, после смерти Пушкина писал в письме к жене: «Провел у него (Жуковского. — С. Б.) часа три, разбирая ненапечатанные новые стихотворения Пушкина. Есть красоты удивительной, вовсе новые и духом и формой. Все последние пьесы его отличаются, чем бы ты думала? — силою и глубиною. Он только что созревал...»

«Силу и глубину» пушкинского творчества Баратынский увидел только в последних стихотворениях поэта, после его смерти, и эти качества кажутся ему совершенно неожиданными («чем бы ты думала?»!). Как же он понимал, оценивал поэзию Пушкина при его жизни?

Наконец, в эти же годы (в 1834 г.) появилась замечательная статья молодого критика Белинского «Литературные мечтания» — богатый содержанием обзор русской литературы XVIII и первой трети XIX века. Прекрасное эстетическое чутье и добросовестность автора дали ему возможность высказать множество свежих, новых мыслей о русской литературе, ее развитии, правильно оценить художественное качество произведений и прежних и современных писателей. И что же Пушкин, который, как известно, заинтересовался этой статьей нового критика и с сочувствием относился к нему и позже, что же Пушкин прочел у него о своем творчестве 30-х годов?

Хотя это и общеизвестно, но мне необходимо все же привести эти высказывания Белинского в «Литературных мечтаниях» (а также и позже, при жизни Пушкина) о падении его таланта.

«...Пушкин, поэт русский по преимуществу, Пушкин, в сильных и мощных песнях которого впервые пахнуло веяние жизни русской, игривый и разнообразный талант которого так любила и лелеяла Русь, к гармоническим звукам которого она так жадно прислушивалась и на кои отзывалась с такою любовию, Пушкин — автор «Полтавы» и «Годунова» и Пушкин — автор «Анджело» и других мертвых, безжизненных сказок...»20

«...Пушкин царствовал десять лет: «Борис Годунов» был последним, великим его подвигом; в третьей части полного собрания его стихотворений замерли звуки его гармонической лиры. Теперь мы не узнаем Пушкина: он умер или, может быть, только обмер на время.

...По крайней мере, судя по его сказкам, по его поэме «Анджело» и по другим произведениям... мы должны оплакивать горькую, невозвратную потерю»...21

Позже, в 1836 году Белинский так отзывается о стихах Пушкина, напечатанных в только что вышедшем первом номере его журнала «Современник»: «Пир Петра Великого» отличается бойкостью стиха и оригинальностью выражения. «Скупой рыцарь», отрывок из Ченстоновой трагикомедии, переведен хорошо, хотя как отрывок и ничего не представляет для суждения о себе»...22

Страница :    << 1 [2] 3 > >
Алфавитный указатель: А   Б   В   Г   Д   Е   Ж   З   И   К   Л   М   Н   О   П   Р   С   Т   У   Ф   Х   Ц   Ч   Ш   Э   Ю   Я   
 

 
       Copyright © 2024 - AS-Pushkin.ru