Пушкин  
Александр Сергеевич Пушкин
«Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно;
не уважать оной есть постыдное малодушие.»
О Пушкине
Биография
Хронология
Герб рода Пушкиных
Семья
Галерея
Памятники Пушкину
Поэмы
Евгений Онегин
Стихотворения 1813–1818
Стихотворения 1819–1822
Стихотворения 1823–1827
Стихотворения 1828–1829
Стихотворения 1830–1833
Стихотворения 1834–1836
Хронология поэзии
Стихотворения по алфавиту
Коллективные стихи
Проза
Повести Белкина
Драмы
Сказки
Заметки и афоризмы
Автобиографическая проза
Историческая проза
История Петра
История Пугачева
Письма
Деловые бумаги
Статьи и заметки
Публицистика
Переводы
Статьи о Пушкине
  Бонди С.М. Драматические произведения Пушкина
  Бонди С.М. Поэмы Пушкина
  Бонди С.М. Сказки Пушкина
  Бонди С.М. Историко-литературные опыты Пушкина
  Бонди С.М. «Моцарт и Сальери»
  Бонди С.М. Памятник
  Брюсов В.Я. Почему должно изучать Пушкина?
  Брюсов В.Я. Медный всадник
  Булгаков С. Жребий Пушкина
  Булгаков С. Моцарт и Сальери
  Даль В.И. Воспоминания о Пушкине
  Достоевский Ф.М. Пушкин
  Мережковский Д. Пушкин
  Бонди С.М. Драматургия Пушкина
  Бонди С.М. Народный стих у Пушкина
  Бонди С.М. Пушкин и русский гекзаметр
  Бонди С.М. Рождение реализма в творчестве Пушкина
  … Глава I
  … Глава II
  … Глава III
  … Глава IV
  … … Часть 1
… … Часть 2
  … Глава V
  … Глава VI
  … Глава VII
  … Глава VIII
  … Глава IX
  … Глава X
  … Глава XI
  … Глава XII
  … Глава XIII
  … Глава XIV
  … Глава XV
  … Сноски
  В. Розанов. А.С. Пушкин
  В. Розанов. Кое-что новое о Пушкине
  В. Розанов. О Пушкинской Академии
  Розанов. Пушкин и Лермонтов
  Розанов. Пушкин в поэзии его современников
  Шестов. А.С. Пушкин
  Якубович Д. Пушкин в библиотеке Вольтера
  Устрялов Н.В. Гений веков
  Стефанов О. Мотивы совести и власти в произведениях Пушкина, Софокла и Шекспира
Стихи о Пушкине, Пушкину
Словарь миф. имен
Ссылки
 

Статьи » Бонди С.М. Рождение реализма в творчестве Пушкина

Глава IV

2


Разоблачение романтического идеала истинной, вечной любви является темой другого стихотворения Пушкина, очень напоминающего по форме только что разобранное. Мы говорим о «Сцене из Фауста»40. Здесь снова диалог между романтиком и скептически разоблачающим его мечты «демоном». Эти две противоборствующие стороны души поэта воплощены в ставшие традиционными со времен Гете образы Фауста и Мефистофеля. Пушкинский Фауст — бывший романтик, разочаровавшийся не только в жизни, но и в самих романтических идеалах, «великодушных мечтах» его прошлого. Он испытал в своей жизни все то, что Пушкин приписывал своему лирическому герою: он когда-то «розами венчал благосклонных дев веселья и в буйстве шумном посвящал им пыл вечернего похмелья», он желал славы — «и добился, хотел влюбиться — и влюбился» — и все это кончилось для него отвращением к жизни и скукой. Когда Мефистофель напоминает ему эту его историю, Фауст испытывает страдание:

Перестань,
Не растравляй мне язвы тайной.
В глубоком знанье жизни нет —
Я проклял знаний ложный свет,
А слава... луч ее случайный
Неуловим. Мирская честь
Бессмысленна, как сон...

Из всех своих идеалов Фауст сохранил только один — он верит, как в истинное, «прямое» благо, в высокую, вечную любовь.

Но есть
Прямое благо: сочетанье
Двух душ...

И эта-то последняя вера «цинично» разоблачается Мефистофелем. Он напоминает Фаусту все подробности сближения его с Маргаритой; подобно книгопродавцу, он сводит с небес на землю высокие чувства и переживания Фауста. Резким контрастом восторженным излияниям Фауста: «О сон чудесный! О пламя чистое любви» — звучат слова Мефистофеля:

Не я ль тебе своим стараньем
Доставил чудо красоты?
И в час полуночи глубокой
С тобою свел ее?..

Мефистофель разъясняет Фаусту, что вся возвышенная романтика его любви представляет собою простое стремление к удовлетворению физиологической потребности, неминуемо разрешающееся пресыщением, скукой и тоской. Вот о чем, по его словам, думал Фауст «в такое время, когда не думает никто»:

Ты думал: агнец мой послушный!
Как жадно я тебя желал!
Как хитро в деве простодушной
Я грезы сердца возмущал! —
Любви невольной, бескорыстной
Невинно предалась она...
Что ж грудь моя теперь полна
Тоской и скукой ненавистной!..
На жертву прихоти моей
Гляжу, упившись наслажденьем,
С неодолимым отвращеньем...
..............
Так на продажную красу,
Насытясь ею торопливо,
Разврат косится боязливо...

Фауст, будучи не в силах дольше выслушивать разоблачения его романтических верований (а возразить Мефистофелю ему нечего), в гневе и отчаянии гонит его прочь, давая ему попутно поручение утопить приближающийся «корабль испанский трехмачтовый» с несколькими сотнями плывущих на нем людей — матросов и пассажиров.

Эта последняя деталь также очень существенна в концепции Пушкина. Он здесь подчеркивает особую психологическую черту в облике разочаровавшегося во всем бывшего романтика — его антигуманный, даже больше, общественно опасный характер. Иногда сознательно, как в данном случае, иногда нечаянно, от эгоистического невнимания к людям, такой озлобленный скептик, готовый цинически издеваться над своими прошлыми мечтами и идеалами, всегда при соприкосновении с людьми несет им зло, гибель, несчастья. Сам Пушкин позже, а за ним и другие русские писатели подробно разработали эту характерную черту разочарованного романтика. Близок к этому типу Евгений Онегин, «чудак печальный и опасный», убийца своего молодого друга, сделавший на всю жизнь несчастной полюбившую его девушку; таковы герои Лермонтова — Печорин, убивший Грушницкого, погубивший двух любящих его женщин, Демон, который «сеял зло без наслажденья», Арбенин, повторивший историю Демона в условиях петербургского «света»... В ослабленном виде те же губительные для окружающих черты мы находим в «эпигонах» этого типа — «лишних людях» 1840-х годов в произведениях Тургенева и Герцена.

В «Сцене из Фауста» эта черта дана в символически обобщенном, схематическом виде.

Алфавитный указатель: А   Б   В   Г   Д   Е   Ж   З   И   К   Л   М   Н   О   П   Р   С   Т   У   Ф   Х   Ц   Ч   Ш   Э   Ю   Я   
 

 
       Copyright © 2024 - AS-Pushkin.ru